Черная месса - Джерард О`Нил

Около года назад Грин взял ссуду в 175 тысяч долларов в некой финансовой компании Бостона под высокий процент для инвестиции в недвижимость. Проблема заключалась в том, что Грин не вернул ни цента. Сам того не подозревая, он присвоил деньги одного из друзей «Уинтер-Хилл». Уайти умел улаживать подобные затруднения. Правда, его подход не отличался деликатностью.

Грин вошел в центральный зал и, заметив трех гангстеров, подсел к ним за столик. Уайти, по обыкновению, сразу перешел к делу, опустив светские любезности.

«Где наши деньги?» – спросил он. Грин, ловкий мошенник с пестрым прошлым, принялся изворачиваться. Дескать, его финансовые дела расстроены. Несколько сделок провалилось. Он не в лучшей форме. Все это следует принять во внимание.

Но Грин напрасно блистал красноречием. Балджера не интересовали подробности: нет денег – нет разговора. Его нисколько не заботило, что по другую сторону прохода сидят двое сотрудников прокуратуры. Уайти, с каменным лицом и застывшим ледяным взглядом, наклонился к Грину. «Запомни, – произнес он, – если ты не заплатишь, тебе не жить. Я отрежу тебе уши и затолкаю в глотку. Только вначале выдавлю глаза».

Откинувшись на спинку стула, Балджер приказал Грину связаться с представителем финансовой компании и обговорить сроки погашения долга. Затем в игру вступил Флемми, взяв на себя роль «доброго полицейского» в противовес «злому» – Балджеру. Он посоветовал владельцу ресторана как можно скорее сделать первую выплату. «Тогда, – заверил он, – никто не пострадает». Заключительным аккордом стала сухая реплика Балджера: «Мы ждем двадцать пять тысяч в ближайшие дни».

Оцепенелый, бледный как смерть Грин обещал подумать, что можно сделать. Короткая деловая встреча завершилась. Впоследствии в официальном отчете ФБР, написанном суконным чиновничьим языком, говорилось, что беседа «сильно обеспокоила» Грина. Это явное преуменьшение. Бедняга всерьез испугался за свою жизнь и вдобавок совершенно растерялся. Он видел, как Марторано с Делахантом выпивали в баре, и ломал теперь голову – что бы это могло значить. Грин не понимал, с кем имеет дело.

Эпизод в баре был всего лишь причудливым совпадением, необъяснимым капризом судьбы. Мир тесен, и в окрестностях больших городов вроде Бостона подобные истории не редкость. Два прокурора, ужинавшие в одном зале с гангстерами, не подозревали о вымогательстве. Сидя за своим столиком, Делахант и Будро посмеивались над забавной случайностью, которая столкнула их с Марторано и Флемми из банды «Уинтер-Хилл». Они не догадывались, что третий мужчина, скрывавшийся в тени у входа, был не кто иной, как печально знаменитый Уайти Балджер. Делахант тогда и подумать не мог, что «деловой разговор» за столиком у двери станет прелюдией к противостоянию между бостонским отделением ФБР и остальными правоохранительными структурами. В будущем мир Бостона распадется на два враждующих лагеря. В одном окажется Балджер с Федеральным бюро расследований, в другом – все прочие силовые ведомства. Пока же мимолетная встреча в ресторане казалась Делаханту курьезным эпизодом из тех, что порой нас огорошивают, но ровным счетом ничего не значат.

Ультиматум Балджера – заплати или умрешь – заставил Грина перетряхнуть все свои связи в поисках влиятельных людей в спецслужбах. Он начал с Эдварда Харрингтона, бывшего главы ударной группы – целевой прокурорско-следственной бригады по борьбе с организованной преступностью в Новой Англии. Грин не только вел дела с ударной группой на протяжении нескольких лет, но и добывал деньги для провалившейся избирательной кампании Харрингтона на пост Генерального атторнея штата в 1974 году. Теперь Харрингтон занимался частной практикой в юридической фирме, готовясь пополнить ряды правительственных чиновников в качестве нового федерального прокурора Массачусетса. Он был у себя в офисе, когда к нему явился насмерть перепуганный Фрэнсис Грин.

Грин пришел к Харрингтону за советом, как лучше поступить. Согласно отчету ФБР, Харрингтон не стал деликатничать и отвечал без обиняков. Он объяснил Грину, что у того есть три возможности: заплатить, бежать из города или предъявить Балджеру обвинение.

Грин тщательно обдумал положение. О возвращении долга не могло быть и речи – деньги он успел промотать. Пускаться в бега ему не хотелось. Свидетельствовать против отъявленного убийцы и вовсе не улыбалось. Однако Грин начал склоняться к последнему варианту, быть может самому рискованному, но не безнадежному.

В последующие недели он продолжал вести с Харрингтоном переговоры о возможном сотрудничестве с прокуратурой. Харрингтон объяснил, что расследование подпадает под юрисдикцию штата, поскольку вымогательство имело место в округе Норфолк, а значит, решение о возбуждении дела должно быть принято окружной прокуратурой. Но тут возникал вопрос: как быть с Делахантом? Грина тревожила связь окружного прокурора с Марторано. Он помнил, как эти двое сидели в ресторане «Бэксайд», выпивали и смеялись.

Позвонив Делаханту, Харрингтон коротко изложил суть дела. Затем упомянул о сомнениях Грина, видевшего своими глазами, как окружной прокурор весело болтал с гангстером. Делахант заверил Харрингтона, что с Марторано его связывают лишь давние детские воспоминания и ничего больше, а встреча в ресторане – нелепая случайность. Итогом беседы стала договоренность, что прокуратура округа Норфолк заслушает свидетельские показания Грина.

Вскоре после этого владелец ресторана, ставший жертвой вымогательства, встретился с Делахантом и его помощниками. Грин рассказал о трагическом вечере в «Бэксайд», не скупясь на леденящие душу подробности. Его история ошеломила Делаханта. Тот и вообразить не мог, что подобное происходило прямо у него под носом, пока он ужинал с Будро.

Позднее окружной прокурор провел совещание со своими сотрудниками. Дело Грина оказалось взрывоопасным, к тому же в нем был замешан сам Делахант. В тот вечер он ужинал в ресторане и мог засвидетельствовать, что видел там Марторано с Флемми. Но допустимо ли ему выступать одновременно в качестве свидетеля и обвинителя? Едва ли. Вдобавок у прокурора возникли сомнения, что дело следует разбирать на уровне штата. Федеральные законы предусматривали куда более строгое наказание за вымогательство, чем то, которого могло добиться обвинение в штате Массачусетс, выиграв дело в суде. Делахант посоветовался с Будро, федеральным прокурором и бывшим однокурсником – выпускником юридической школы, который ужинал вместе с ним в «Бэксайд» тем злополучным вечером. Будро согласился с выводами Делаханта и даже предложил лично передать дело в ФБР, чтобы шестеренки завертелись. С одобрения Делаханта дело направили в Федеральное бюро расследований.

Джон Коннолли не на шутку встревожился. Грин стал первым глубоким ухабом на широкой обкатанной дороге Балджера. Но выбирать не приходилось. Заботясь о собственной карьере, Коннолли поспешил сделать все, чтобы дело не вышло за пределы отдела по борьбе с организованной преступностью, где он работал.

Два агента проявили слабый интерес к делу Балджера, ограничившись формальной процедурой. Оба трудились бок о бок с Коннолли в маленьком сплоченном коллективе. Они допросили Фрэнсиса Грина и даже не поленились посетить Делаханта и записать его показания.

Потом настрочили отчет, пополнивший папку с бумагами. На этом все и закончилось. Примерно год спустя агенты попросили у начальства разрешения официально закрыть дело о вымогательстве на том основании, что Грин отказался свидетельствовать против Балджера. Местная прокуратура, зная, что в материалах дела имеется протокол допроса потерпевшего, запросила у Коннолли копию отчета, однако в ФБР заявили, что допрос не проводился, документа не существует.

В последующие годы подобное случалось не раз: очевидец неожиданно «отказывался» от своих показаний. Снова и снова Джон Коннолли и его коллеги беседовали с потенциальным свидетелем и, вернувшись в офис, разводили руками: еще один перспективный фигурант не желает сотрудничать со следствием, выступать в суде или носить потайной микрофон. А что прикажете делать агенту, если свидетель попался такой несговорчивый? Раз за разом расследование заходило в тупик, запутанные нити преступлений никуда не вели, а начало этому положил эпизод с Фрэнсисом Грином, внезапно «раздумавшим» давать показания. Позднее Грин выступил перед федеральным судом на стороне обвинения в громком деле о коррупции, никак не связанном с Балджером, и на этот раз продемонстрировал горячее желание сотрудничать с прокуратурой, но это загадочное противоречие никого не заинтересовало. Таким образом, попав в ФБР, дело о вымогательстве оказалось задвинуто в самый дальний угол картотеки. Оно стало первым в длинной череде других.

Поступь спецслужб стремительна, а память коротка – жалоба Грина канула в небытие, не оставив следа. Из осторожности Балджеру пришлось отступиться от должника, а Делахант полагал, что ФБР занимается расследованием. Прошли месяцы, прежде чем окружной прокурор понял, что простое на первый взгляд дело не сдвинулось с места.